М И Х А И Л    И В А Н О В И Ч    Б У Я Н О В

ПАПУАСИЯ

Буянов М.И. Папуасия. М.: Издательство Российского общества медиков-литераторов, 2011, с. 164
Автор неоднократно бывал в Юго-Восточной Азии, только в 2011 году - в феврале-марте и августе-сентябре 2011 года. Эта книга продолжает его записки об этих и других местах, насыщенные пси-хиатрическими сюжетами (М. И. Буянов с 1962 года работает психиат-ром, он президент Московской психотерапевтической академии, руководит и другими медицинскими учреждениями),  которые вышли в 2011 году – в предыдущих изданиях - Желтый дом, Кто где и Они.
© Михаил Иванович Буянов, 2011

_____________________________________________________________

Сдано в набор 04.11.2011 г. Подписано в печать 25.11.2011 г.
Формат 62х84  13/16. Бумага офсетная.
Учетно-издат. листов 10,125 + 1,25 илл.
Тираж 100 экз. Заказ 41
_____________________________________________________________

Издательство Российского общества медиков-литераторов
109280, Москва, Второй Автозаводский проезд, дом 4/5, Медцентр
телефоны 8-495-675-45-67, 8-499-158-13-28
http://www.m-buyanov.ru/
e-mail: sofja77@mail.ru
____________________________________________________________
Книга отпечатана в ООО ИПК «Формат».
Москва, Ленинградское шоссе, дом 18

ВЕТЕР СКИТАНИЙ

Неожиданно громко закричали птицы. Не запели, а именно закричали. Я вспомнил, как мне говорили, что перед катастрофическими землетрясениями или цунами бесчисленные птицы в тропиках начинают громко кричать или вообще замолкают.
В это же время стало слышно, что идет сильный дождь, вода почти прижимает палатку к земле, ветер раскачивает ее, волны с громким шумом бьются о берег.
Что делать? Вылезать из палатки не хотелось. К тому же я приладился спать в спальном мешке, это произошло не сразу, но вот научился спать, а тут эти крики, волны и таинственный грохот, не сулящий ничего хорошего.

Здесь на берегу Тихого океана рано темнеет: часов в семь-полвосьмого, солнце же всходит около пяти часов. Вечером не почитаешь книгу, не послушаешь радио, приходится спать, а тут утром такая напасть.

В соседних палатках тоже проснулись, переговариваются, голоса полны тревоги и даже страха.

Я выглянул из палатки. Ничего не было видно: рассвет не наступил. Волны почти подкатывались ко мне. Если они чуть усилятся, то придется переносить палатку подальше от берега, а в дождь да в темноту делать это трудно.

Вчерашняя ночь прошла тоже не слава Богу: под палатку залезла то ли ящерица, то ли змея, то ли еще какая-то длинная тварь, она ползала подо мной, я же боялся, что она отыщет дырку в палатке или прогрызет ее - что тогда со мной станется, можно лишь гадать.

Эта тварь ползала вокруг и подо мной с полчаса, потом куда-то удалилась. Утром мне сказали, что в этих местах много гидрофисов - это такие ядовитые змеи, окрашенные в черно-желтые полосы. Противоядия от гидрофисов пока нет, а даже если б и было, то как это сделать, ведь отсюда просто так не выберешься, до ближайшего медицинского пункта добираться не меньше двух-трех дней. Пока доедешь, сто раз помрешь.

Путешествия по джунглям всегда полны больших хлопот и еще больших опасностей. Дело не только в комарах, змеях, крокодилах, всякого рода двуногих хищниках. Тут ведь можно споткнуться, не рассчитать шаг и под тобой уедет камень или поломается ветка, а все это грозит смертью. Повредишь ногу, кто тебя доставит до больницы? Если нет вертолета или быстроходного катера, не говоря о вездеходе, которых тут отродясь не видели.

В джунглях обитают папуасы - самые далекие от нас по уровню развития. До них - в отличие от прибрежных - не дошла цивилизация. Самолеты, пролетающие над джунглями, они, конечно, выдели, уже привыкли к ним, уже в ужасе не падают наземь и не кричат в страхе, что над ними появились злые волшебники. Но добираться до этих мест все равно трудно. Сказать, что невозможно, нельзя: я же добрался. Вообще-то я объездил большую часть индонезийской Папуа, бывал в основном в тех местах, которые белые не посещают, а уж Миклухо-Маклай когда-то тем более.

Видел много, но кажется, что далеко не все. А кто видел все? Да и можно ли видеть все? Во всяком случае, видел намного больше, чем мои современники. Потом сюда помчатся туристы, не останется неизвестных мест, но это будет потом, после меня, когда меня не будет. Те, кто будут потом, сами разберутся в своих проблемах, я же живу в 2011 году и должен решать те вопросы, которые встают только передо мной.

Вспомнил, как прилетел в Джаяпуру и первое, кого увидел, это группу папуасов. Они были одеты по-европейски, но лица были другими, невиданными мною прежде, от них веяло чем-то очень далеким, словно из каменного века. Это не такие люди, как мы, они другие, хотя сами это не осознают, но, возможно, чувствуют.

Потом полетел в Вамену, оттуда на машинах, но в основном пешком, прошел всю долину Балием, посетил папуасский фестиваль, на котором свезенные со всей провинции племена показывали свои таланты - в основном охоту на зверей и на женщин. Слава Богу, что не пытались последних тут же изнасиловать и съесть – как здесь повсеместно принято.

В день я проходил по 12-15 км. и даже больше. И все по камням, руслам ручьев, по узеньким проходам между скалами. Самая высокая гора в Индонезии находится рядом с теми местами, по которым путешествовал. Это гора Пунчак-Джая, ее высота чуть больше пяти тысяч метров.

Когда приезжаешь в новую страну, ты без конца фотографируешь. Но проходит пару дней, уже привыкаешь к новой своей жизни, к окружающему пейзажу, к людям и уже фотографируешь значительно меньше, даже если знаешь, что сюда больше не прилетишь. Возвращаешься домой и принимаешься себя корить за то, что не снял то и то, а ведь это так просто, сейчас не такие фотоаппараты, как при Миклухо-Маклае да еще и двадцать лет назад. Сейчас фотографировать очень легко, ничего не надо проявлять, сразу же видишь, как получилось. Не понравилось - можешь удалить снимок и на его месте поместить другой.

Пока обо всем этом думал, дождь неожиданно прекратился, волны тоже перестали гро-хотать. Лежать уже не хотелось. Я встал, пошел к океану чистить зубы и умываться. Потом был завтрак и возвращение в Сентани - пригород Джаяпуры, где расположен аэропорт.

За время путешествия было 16 взлетов,10 гостиниц и везде надо было ничего не забыть, пройти паспортный контроль, не допустить, чтобы тебя обыскивали, надо улыбаться таможенникам и паспортисткам, быть собранным, ничего не забывать, все помнить - иначе какой же ты путешественник.

В Индонезии проживает примерно 350 народов и больших племен, в свою очередь они делятся на группы. Во многих книгах я упоминал баджао - морских цыган (цыган не столько по происхождению, сколько по образу жизни), даже среди них выделяют баруков, ломов, джуров, раятов, джохоров, мантангов, мапоров, беломов.

Кстати, в 2007-ом в Москве проживало чуть более 14 млн., из них русских только 31%, цыган же 2%, т.е. в 2 раза больше, чем евреев и почти столько же, сколько армян да грузин. Правда, у нас нет баджао – наши цыгане другие. Но что-то их уж больно много в Москве. Впро-чем, ничего удивительного, Москва – самый уголовный город России, а без цыган преступности не бывает – на нынешнем этапе жизни капиталистического государства.

Все папуасские народы делятся на несколько групп: трансгвинейская семья, западно-папуасская семья, другие папуасские семьи. Внутри семей свои группы и подразделения на племена и народы.

Дело не только в различии народов, дело и в том, что каждый говорит на разных языках, иногда у одного народа даже три или четыре языка. Слава Богу, что есть на земле английский, он позволяет всем общаться друг с другом, ибо знать все языки невозможно, ну а освоил английский, значит; со всеми поговоришь.

Осознают ли папуасы свою отсталость, инакость, что они не такие, как другие? Видно, кто-то осознает, кто-то нет, а кто-то смутно что-то такое чувствует – если исходить из тех понятий, которые свойственны нам. Но у разных папуасских племен и семей могут быть неодинаковые ощущения и мысли. Потому сказать, что-то определенное, и тем более статистически обра-ботанное, невозможно.

Злобных, недружелюбных взглядов я, кажется, не видел, а вот равнодушных, безразличных видел сколько угодно. Казалось, что этим неразговорчивым папуасам все до лампочки. А что нет? Папуасские детишки, как все дети на планете, забавны и умилительны. Они не так разговорчивы, как яванцы и прочие малайцы.  

В Вамене повели на базар. Я медленно бродил меж торговых рядов. Вдруг подъехала машина с малайскими детишками, те громко переговаривались, смеялись; когда приблизился к машине, стали гладить меня, напевать какие-то мелодии. В общем, держались живо, естественно, очень эмоционально. Таких реакций со стороны папуасских детей не встречал.
Малайцы своих детей не едят, а папуасы да. Может, потому их дети такие скромные, старающиеся тебя не раздражать да и вообще не привлекать к себе внимание.

Когда тебе плохо, ты готов отдать реальному или предполагаемому спасителю все, что имеешь. Потом успокаиваешься, начинаешь трезво оценивать обстоятельства и свои силы, приглядываешься, в чем тебе может помочь кто-то другой, затем приходишь к выводу, что ты и сам сможешь справиться с появившимися обстоятельствами. Паники нет, голова здравая, движения четкие, целенаправленные, экономные.

Но все хорошо, когда все зависит от тебя. А если нет? Для меня это самое неприятное: привык сам решать свои проблемы, ни на кого не надеяться, ведь я индивидуалист, привык опираться только на собственные силы.

Когда странствовал по Папуасии (это мое слово, мной предложенное, хотя, наверное, имеющие недостатки, но все равно это лучше, чем индонезийское Папуа, которое, во-первых, не знаешь какого рода, а во-вторых, волей-неволей придется путать с Папуа Новой Гвинеей) видел всяких папуасов: бородатых, седых, лысых, с пиратскими бакенбардами; встречались очень выразительные лица, но бывали и совершенно непонятные, невзрачные, ни то ни се – ну так такое и в России бывает, в какой-нибудь Брянщине или Рязанщине.

Папуасия индонезийская - совершенно неизученная страна, сюда мало кто нос кажет, это последний на планете островок людоедов и дикарей, пребывающих в каменном веке. Все другие дикари более или менее уже исправились, подняли свой уровень, во всяком случае, отказались от людоедства – хотя бы внешне. Папуасы тоже откажутся и очень быстро, но мне посчастливилось познакомиться с ними, когда они еще были в своем каменном веке, который скоро покинут. Скоро ничего не останется и от нынешней дикости, а от недавней и подавно.

У примитивных народов больше силы, но меньше ума, в том числе хитрости. Потому на первых порах они побеждают. Но потом всегда проигрывают. Как Голиаф Давиду.
Еще раз хочу подчеркнуть, что папуасы - сборное понятие, это много разных племен, небольших по численности, но самобытных: и языки у них разные, и обычаи, и поведение. Городская жизнь их обезличивает, одинаково одевает, учит вести себя в соответствии с одними и теми же шаблонами, а в селах они разные, тут я их очень хорошо различаю.
Но в селах особенно и не поживешь: их мало, они малюсенькие, там могут и съесть. Да так, что и следов не останется. Потому мало кто изучал большинство папуасских племен. Те, кто изучали, большей частью оказались в желудках изучаемых.

В Вамене услышал выражение: Высокостатусный папуас.

Кто это? Мне объясняли, что это тот, кто имеет мобильный телефон и может им пользоваться, кто знает хоть 20-30 английских слов, кто одет по-европейски, кто держится белых, и его пускают вместе с ними в публичные места. Таких высокостатусных стало побольше, это те, кто покинули свои села и подались в города.

Города здесь это понятие не нашего масштаба. Это небольшие поселки на несколько десятков жителей, а в самом лучшем случае на одну-две тысячи.

Вамена считается большим городом, ведь в ней имеется даже тюрьма. Она и впрямь очень ухожена, строили ее какие-то ООНовские деятели. В ней хорошие условия, заключенных много, местные хитрецы специально нарушают что-то, дабы попасть в тюрьму, там отъедятся, отмоются, отдохнут. Потому власти очень бдительно относятся к этой публике, чтобы не попали просто бездомные и безработные.

Многие папуасы - вылитые негры, а многие нет. Просто происходят они не из одного корня.

Я сидел в кафе Тамини в Джакарте недалеко от гостиницы Меркур, в которой когда-то жил. В кафе были только белые и явно богатые индонезийцы. Все вели себя тихо, сдержанно, дабы не привлекать к себе внимание. В основном это была молодежь. Не золотая, ибо та все делает, чтобы ее заметили. Играла неторопливая музыка. Кондиционер вызывал легкий ветерок, это посреди тропической жары было в самый раз. Очень не хотелось торопиться, но надо было: назначена встреча в кафе Батавия. Я нехотя поднялся. Поднялись и двое молодых малайцев. Они все время следовали за мной. Когда приблизился к Батавии, они чуть отстали, потом вновь догнали и не спускали с меня глаз. Кто они? Гангстеры? Местные чекисты? Борцы с наркоторговлей? Бездельники, коим очень хотелось выглядеть значительнее в своих глазах?

Когда увидели тех, с кем была назначена встреча, они мгновенно испарились. Так, что я это и не заметил.

Папуасских племен много; самые цивилизованные из них, удачливые, богатые, устроенные в бытовом отношении, имеющие школы и технику это, конечно, дани. Лани же и все другие племена менее удачливы, более бедны, совершенно непредприимчивы. Они со временем, само собой, всему научатся, преодолеют свою отсталость, но только не в этом году. У дани людоедства нет - во всяком случае они так говорят. Другие же племена не скрывают, что потребляют человечину, откуда берут ее, не выдают, слышали, что за такое можно и по башке получить.

Всех папуасов объединяет ненависть к яфи - это общее название переселившихся сюда малайцев с Явы и других перенаселенных островов Индонезии

Малайцы - общее название племен южнее Таиланда и севернее Австралии, у них общий язык, монголоидное сложение и много похожего в быте. Хотя есть и отличия, но не слишком принципиальные.

У папуасов же наоборот: внешне похожи, хотя и далеко не всегда, в быту много общего, но языки совершенно разные, соседи никогда не понимают друг друга. Дани и лани живут в одной долине, на в общем небольшом клочке земли, но языки у них совершенно непохожие.

Стремление к коллективной деятельности у папуасов отсутствует или почти на нуле: не доросли еще до объединения во временные или длительные группы. Такими и мы были много-много тысяч лет назад.

Но и дани добывают огонь трением деревяшек друг о друга. Если, конечно, нет зажигалки.

В Вамене преобладают дани, потому тут более или менее цивилизованно. Стариков тут мало - не доживают, хотя многие молодые выглядят как старцы. Только папуасские. Молодые стремятся одеваться как белые, старикам же это ни к чему - ходят себе голые со своими громадными котеками, у молодых они поменьше.

Драки между ваменцами бывают, но очень редко. И только среди юнцов. Вообще, все молодые особи более агрессивны и опасны, нежели взрослые. Это и у животных. На Комодо рассказывали, что самые вредные вараны это молодые. Сил много, злости тоже, бегают куда быстрее взрослых. Нападают на всех, кто движется. На туристов реже: их же ограждают и инструктируют. А вот местных детишек и даже смотрителей (их тут зовут на американский лад рейнджерами) могут сожрать - такое уже неединожды встречалось.

На Комодо для варанов завезены буйволы, а на Ринку (Ринчу) олени. Все они подвижны и выносливы. Поражает, что именно этих быстроходных животных вараны окружают и сжирают.

Человек умен своим умом и умом своего окружения. При раннем детском аутизме (РДА) такое нарушается, знания усваиваются односторонне, причем только математическо-технические, но не гуманитарные. Прочувствовать «Выхожу один я на дорогу» или «Революционный этюд» Шопена этой публике не дано. А как у животных типа варанов? У них ведь это должно быть на нуле.

Долина Балием в Папуа как Алазанская долина в Грузии - на своем, конечно, уровне. В Грузии это вершина цивилизации, а здесь почти дно. А ведь богаты обе долины безмерно, только у папуасов все на уровне каменного века, из которого они лишь сейчас выходят (говорю только о дани), а у грузин все на самой большой высоте.

Книг о Папуасии (когда весь мир будет называть эти края этим словом, не забывайте, что предложил его я) очень мало, если они вообще существуют, на них ориентироваться не стоит. То, что писано, верно в отношений одних племен, то неверно для других. Потому я стараюсь всегда и везде ориентироваться только на то, что видел собственными глазами и слышал собственными ушами. Ну а если в чем-то не разобрался, то стараюсь этого не касаться вообще либо касаться в общих чертах.

Писавшие о современной Папуасии - в основном австралийцы. Каждого интересовало свое, на всех это не распространяется. Когда кто-то говорит, что русские пользуются русским языком, это правда, но когда уверяют, что все папуасы говорят по-папуасски, это нелепость: такого языка нет и не было, но, может, будет, как искусственно индонезийцы выделяют индо-незийский язык, чтобы не сливаться с малайцами.

Дело еще в том, что наши знания быстро устаревают: почти полвека работая психиатром, я в этом многажды убеждался. И мои рассказы о Папуасии или США тоже когда-то устареют, но не полностью.

В середине августа я жил на одном малюсеньком островке между морями Флорес и Банда (иногда почему-то пишут Банга) недалеко от Сулавеси (Целебес еще недавно). Остров практически необитаем, местные переселились на большие острова, где есть работа и вообще перспективы. Электричества нет, горячей воды тоже, зато пляж отличный и рыбы много: лови - не хочу. В 18.00 мгновенно темнело, в 5.30 светало. Когда темно, остается только спать. Но долго спать не приучен. Потому уже в 2-3 часа вставал и дожидался рассвета.

Обычно выглядывал на улицу, а потом вылезал из своего спального мешка. И всегда поражался обилию громадных звезд, все небо было в звездах, таких красивых и таких таинственных, что хоть стихи пиши.

Где-то далеко были людоеды-папуасы, за сохранение обычаев которых в свое время яростно выступал Миклухо-Маклай.

То, что они едят себе подобных, меня не очень удручало и не заставляло об этом думать - об этом много читал. Вызывало много чувств другое: ведь папуасы съедают своих близких - детей, бабушек, матерей. Потому и имеют в семье не более 2-3 детей, что остальных сжирают. Умрет бабушка - чтоб не пропадало добро, ее едят. Вначале подвешивают за ноги к дереву, палками отбивают мясо, чтобы вытекла кровь, которую собирают и выпивают, и чтобы мясо было помягче. Потом тело разрезают как у нас в скотобойнях, варят, а иногда едят сырым. Есть тело своих собственных детей или родителей - фу, какая гадость.

Цивилизация неуклонно наступает, джунгли вырубают, папуасам недолго прятаться от нас, все равно им придется к нам приспособиться. Иначе погибнут. Мы должны наладить их медицинское обслуживание, чтобы не подхватили наши инфекции как когда-то американские индейцы от Колумбовых моряков.

Асматы живут на реках, другие папуасы в горах или на равнинах. Но все они дикари, все людоеды: открытые и скрытые.

Казуары - одиночки-отшельники, они живут вдали от других животных. К ним лучше не приближаться: своими громадными когтями могут убить кого хочешь. Их и папуасы боятся.

Познакомившиеся с белыми, папуасы поняли, что белым нужна экзотика и потому стали охотиться на казуаров. Из их ног делают сувениры в виде лапы с кинжалом. Продают белым. Таможенники же ловят покупателей, когда те улетают. Могут дать 2-З года или оштрафовать. Но прежде должны поймать нарушителя.

Собрал палатку, спальный мешок, другие вещи – надо было возвращаться в Сентани, там переночевать, рано утром улететь. Такая жизнь для меня привычна. Да и другая – за письменным столом – тоже. И другие жизни.

Подул сильный ветер, опять показались большие океанские волны. А ведь надо будет плыть и очень долго. По таким волнам это небольшое удовольствие.

СТРАНА ТЫСЯЧИ ОСТРОВОВ. А СУДЕБ МАЛО

Индонезия около 240 млн., из них 40-45% яванцы, а остальные примерно 350 племен и народов. Ява занимает лишь 7% площади республики, а  проживает здесь около 60 % всех жителей. Ириан-Джайя (моя Папуасия) занимает 17% территории государства, а живет здесь только 2% населения страны.

Особая проблема - китайцы. Они приезжали в разные времена. В конце XIX столетия сюда переселилось много китайцев строить железные дороги и прииски. Приезжали они, понятно, без жен. Здесь сожительствовали с малайками, рождались дети. Их сейчас называют перанакан или баба, это потомки тех самых китайцев. Они шустры, умны, пробивны, занимают видные места, несмотря на многолетнюю жажду индонезийцев всячески вытеснять их из жизни страны.

В XX веке в Индонезию переселилось много новых китайцев, их зовут тоток. Это в основном торговцы. Их притесняют еще больше, даже не позволяют детям давать китайские имена. Тоток не принимают на государственную службу (в том числе на военную), кроме торговли им нечем заняться.

Индонезия – самая крупная островная страна мира, в нее входит около 15 тыс. островов, лишь 992 обитаемы.

14 дней в году - национальные праздники. Индонезия славится батиком - ткань, смазанная воском, на котором делают различные орнаменты - и ваянгом - местным театром, основанном на…

ПОД ЛЕЖАЧИЙ КАМЕНЬ ВОДА НЕ ТЕЧЕТ

Чтобы вода потекла, надо камень сдвинуть с места, а там дела пойдут. Это же касается почти всего в нашей жизни, в детской психиатрии тем более. Но как сдвинуть, да так, чтоб все прошло безболезненно и только на пользу?

Либералы говорят: не двигайте, не трогайте, игра не стоит свеч, пусть человек даже выздоровеет, но ведь какой ценой? Как будто оставаться слабоумным и никчемным лучше, чем постепенно, прилагая много усилий, стать полноценным человеком? Гуманизм либералов ведет к застою, попустительству, деградации - во всех сферах, кроме криминальных: пока гуманисты уговаривают население ничего не делать и не мешать никому, воры грабят, убийцы убивают, педофилы развращают...

Наука идет вперед, остановить ее невозможно, даже если придется перестрелять всех ученых. Мысль остановить никому не удавалось - даже Гитлеру.
А уж этим, нынешним, тем более не удастся.

С конца XX столетия СМИ без устали кричат о необходимости запрещения в спорте допингов - препаратов и видов питания, которые усиливают спортивные возможности и люди ставят рекорды. Что это за допинги, задумался я, нельзя их применить при лечении РДА, вялых шизофреников, астеников, пассивных, утративших энергию существ, ведущих растительное существование? И принялся копаться в этих допингах.

Все они условно делятся на две большие группы. Одни это стероидные гормоны, дающие кратковременный эффект, но в долгосрочной перспективе уродующие гормональный облик спортсмена. Другие это разного рода энергетики, усиливающие волю, быстроту реакции, сообразительность, жажду побед. Вот такие нам и надо - при воздействии на тех, у кого с рождения мало энергии или она утратилась в процессе болезни.

Стероиды я сразу отверг, а на энергетики положил глаз. Каково же было мое удивление, когда выяснилось, что большая часть энергетиков это те же самые ноотропы - старые и новые: глютаминовая кислота, тот же гаммалон (аминолон), те же антидепрессанты со стимулирующим действием. Только в спорте даются большие дозы, чем в психиатрии, и в виде сложных комбинаций. А я что делаю? Да то же самое, только дозы возрастные; фармакологический салат, предлагаемый мной, состоит из большего числа компонентов. Но я даю годами, а тренеры обычно перед соревнованиями. Они думают лишь о завтрашней победе, а я о будущей жизни пациента. Почти все спортсмены, грезившие об оглушительных победах, превратились в импотентов со слабым сердцем и никудышней печенью, мои же рожают, по терапевтам не бегают, они здоровы не только душой, но и телом.

В 2008 году в Пекине проходила очередная Олимпиада. Там забраковали нескольких наших спортсменов за то, что в качестве допинга они использовали наш фенотропил. Но этот стимулятор на больных я и сам применял, от него была только польза.

То, что я успешно использую то, что в спорте именуется допингом, играло отрицательную роль в моей биографии: в научных журналах было запрещено пропагандировать допинги, в том числе публиковать статьи о моих успехах в лечении тяжелых больных; мол, нечего оправдывать антиспортивное поведение некоторых.
Ну а мои книги, выходящие микроскопическими тиражами, тем более мало кто из врачей читает. Продажу их запретили даже в магазинах медицинской книги - дескать, они сеют вражду к религии, навязывают ученым атеизм, фу,  какой Буянов противный, не идет в ногу со временем, на мнение начальства не обращает внимания, ни с кем не советуется и не делится славой.

Но мои методы лечения не сводятся только к фармакологическим салатам, которые шибко бдительные товарищи называют использованием запрещенных допингов в психиатрии. Лекарства лекарствами, но тут важна и социальная надстройка в виде воспитания, формирования правильного поведения и нужного объема знаний, которым ребенок должен пользоваться к месту и ко времени. Воспитание это всегда насилие, другого не существует. Никто не хочет учиться, все дети халтурщики, всех приходится заставлять учиться. Кто-то понимает требования с первого слова, а кому-то приходится долбить это сто раз. Не ограничив вольницу, добиться успехов в приобретении знаний невозможно, во всяким случае, такое еще не описано. И не будет описано: без труда не вытащишь рыбку из пруда. Удовольствий в нашей жизни маловато, лишь одни  обязанности, это у босяков, шпаны, пьяни сплошные праздники да рассуждения о свободе; зрелый, здравый человек видит в жизни одни только обязанности, хотя ему тоже хочется удовольствий, но долг, ответственность, самодисциплина превыше всего. Ну а в детском возрасте тем более.

Потому и предлагаемый мной родителям пациентов лечебно-педагогический комплекс очень требовательный, заставляющий ребенка делать не то, что он хочет, а то, что надо, если его родители твердо решили вылечить свое дитя. Не решили, ну и не ходите ко мне. Идите к утешителям и сказочникам. Я же с годами предъявляю к родителям все больше требований, ибо вижу каких блестящих результатов добиваюсь, когда родители твердо следует моим рекомендациям. Ну а если халтурят, своевольничают, то их или заставляю делать то, что хочу, или пусть идут на все четыре стороны. Обычно отделяются от меня те семьи, в коих имеются очень честолюбивые и эгоистичные отцы, привыкшие сами все решать; им, конечно, не нравится исполнять то, что от них требуется, сами привыкли командовать и другим навязывать свою волю.

Но если отец умен, то какой бы он не был деспот, он все равно со мной согласится и станет верным помощником.

Своих пациентов я не лечу, а излечению. Почти всех. Особенно тех, кто рано обратился. И исполнял все мои рекомендации. 1 сентября для меня день отчета перед собой - в этот день многие мои пациенты, еще недавно считавшиеся неизлечимыми, обреченными пребывать в доме инвалидов, идут в школу, обычно в обычную. Чем не радость для психиатра? И для них, конечно.

Ну а папуасы: они же пребывают на самой низшей ступени человеческого развития: не больные, но не такие, как мы. Может, и их полечить?

Все папуасы, как и французы или индийцы, разные, единого психологического типа папуаса не существует и существовать не будет, только если когда-то, если глобализация в корне переменит нашу цивилизацию. Может, кого-то и надо полечить, но таких единицы. Народы не лечат, даже если его составные части, как, например, у папуасов, сильно отличаются друг от друга. Психиатрия занимается не народонаселением, а лишь отдельными личностями, коих всегда очень мало по сравнению со здоровыми. Помогать папуасам надо не лекарствами, а обучением, воспитанием, просвещением. Это касается всех - и больных, и здоровых. Если лечишь пациента, ему уже лучше, голова светлеет, но в это время с ним не занимаются, его не обучают, не воспитывают, то лечение идет насмарку, вхолостую, только деньги да время зря тратить. К сожалению, родители пациентов это не всегда понимают, потому уповают лишь на препараты, словно ими можно заменить педагогику и все иные социальные воздействия.

Бег времени, сама история разрешили споры давних эпох о том, как относиться к тем, кто задержался на старте: будь это дети с задержкой речевого или абстрактно-логического развития либо целые народы типа североамериканских индейцев и папуасов. Ни в коем случае нельзя их оставлять без интенсивного обучения, нельзя все пускать на волю житейских волн, нельзя оправдывать их отставание и уж тем более любоваться им. Отстающие и своевременно не нагнавшие сверстников обречены тянуться в хвосте, они всегда будут отставать и оттого многие из них станут мстить убежавшим вперед за свою умственную немощь, хотя сильно отстающие и мстить неспособны, им все до лампочки. Как папуасам, которые воюют друг с другом не ради честолюбия или чтоб показать, кто в доме хозяин, а из-за пищи, территории и самок.

Те, кого усиленно и, стало быть, насильственно воспитывали, образовали Папуа Новую Гвинею - самостоятельное государство, которое худо-бедно, но функционирует уже какое десятилетие. А те, кого не учили ничему, восхищались их якобы неповторимой цивилизацией (это ж до какого цинизма надо дойти, чтобы называть примитивную, дикарскую жизнь индонезийских папуасов цивилизацией), не требовали от них идти по нашему пути, стали жертвой яфи и ведут ту жизнь, которая была в каменном веке. Никакой самоорганизации у них нет, потому и вынуждены подчиняться пришлым мусульманам.

Точно также и в психиатрии: лечишься - станешь самостоятельным и уважаемым; не лечишься - будешь под опекой, никому ненужным, никем неуважаемым. Тут не должно быть никаких иллюзий и бабушкиных ожиданий: чудес не бывает нерукотворных, все, что нас восхищает, создано человеческими руками, за нас никто ничего делать не станет и не сможет, только мы сами.

Объездив Юго-Восточную Азию, увидел колоссальный прогресс, рывок в будущее, обретение нашей цивилизации и отказ от дикости, в коей еще недавно жили тамошние народы. Есть только один путь - наш. Со всеми его достоинствами, пороками и недостатками. С пороками надо бороться, тогда их станет поменьше. Короче говоря, вся наша жизнь это борьба, в первую очередь с собственным несовершенством. Одни раньше приступают к этой борьбе, другие позже, одни активнее и добросовестнее бьются со своими грехами, другие лениво и только на словах. Потому и результаты разные: в Папуа Новой Гвинее, одни, в индонезийской Папуасии другие, на Борнео и Сулавеси третьи, на Яве и на Малаккском полуострове четвертые, в США пятые, а в России прямо противоположные.

Социальная неподвижность, нерегулирование социальных лифтов, равнодушие к само-любию и совести опасны: на примере буржуазной России видно это невооруженным глазом. Как бы православные чекисты, заполонившие седой Кремль, не убеждали наш народ, что он живет лучше некуда, как бы не читали нотации западным странам за то, что те строят ненастоящий капитализм времен Маркса, а осовремененный, как бы России не везло по части цен на природное сырье, мы-то видим нашу жизнь, знаем, как она убога, безыдейна, безнравственна. Россия под руководством нынешних своих горе - правителей это государство третьего мира, чуть выше, конечно, Папуасии, но очень далекое от социального государства, думающего обо всех, а не только о богачах.

Человечество прошло длиннющий путь от каменного века до нынешних времен. Оно страдало, радовалось находило, разочаровывалось, снова искало и так очень-очень долго. Вначале оно создало государство, потом методом проб и ошибок определяло, какое управление больше всего подходит людям – разным по возрасту, образованию, психологическим возможностям, творческим способностям. Для людей просвещенных, думающих оба полюса одинаково противны: диктатура унизительна, а демократия невыносима. Вот и мечутся люди от одной крайности к другой.

У папуасов же всего этого еще нет: не доросли. Но дорастут. И очень скоро. Возможно, в пределах XXI столетия. Стало быть, все разочарования у них впереди. И великие обретения.

Индонезийская Папуасия лишь начинает свой путь по дороге цивилизации. Все, что прошли мы, ей еще предстоит пройти. Куда более быстрыми темпами, нежели мы. Но наш путь - лишь один из множества пройденных человечеством, есть и другие дороги. Менее унизительные, жестокие, злобные. К тому же надо учиться на опыте удачливых.

Надеюсь, что Папуасия избежит наших ошибок.

Это можно будет сделать лишь на пути просвещения, сдерживания жадности, жестокости и других первобытных страстей, к тому же папуасы неизвестно когда откажутся от своих людоедских традиций, но надеюсь, что они достигнут успеха уже в XXI столетии.

Они начинают с нуля. Как и многие наши пациенты. Без помощи врачей ни один больной еще не вылечился. Без помощи здравых наставников Папуасия тоже не выберется из своего каменного века. Но где их взять? Где гарантия, что учителя не заведут учащихся в тупик, как это случилось с несчастной Россией, выбравшей в 1991-ом и не тот путь, и не тех педагогов, и не те цели?

СОДЕРЖАНИЕ