М И Х А И Л   Б У Я Н О В

ОНИ

Издается на средства автора

    М. И. Буянов. ОНИ. М.: Издательство Российского общества медиков-литераторов, 2011, с. 248

    Очерки о взаимоотношениях Я и МЫ, о тех, кто не такие, как мы, враждебные, не вписывающиеся в привычный для нас мир. Они – это не только враги нашей цивилизации или дикари, пребывающие в отдаленных частях планеты, но и многие душевно-больные, вызывающие у населения отторжение. Как и во всех книгах автора, много страниц отведено поездкам по разным странам, в основном экзотическим.

© Буянов Михаил Иванович, 2011

Набор  С.И. Высоцкой

__________________________________________________________________

Сдано в набор 05.09.2011 г. Подписано в печать 23.09.2011 г.

Условно-издательских листов     15,5  +  1,0 илл.

Формат 62х84 1/16. Тираж 130 экз. Заказ 45

________________________________________________________________

Издательство Российского общества медиков-литераторов

109280, Москва, Второй Автозаводский проезд 4/5, Медицинский центр.

Тел.8-495-675-45-67, 8-499-158-13-28

e-mail: sofja77@mail.ru,  buyanov1021@mail.ru

www.m-buyanov.ru

_______________________________________________________________

Книга напечатана в ООО ИПК «Формат»

125171, Москва, Ленинградское шоссе, 18

Я+ОНИ=МЫ

       Человек – часть мира, соединенная множеством нитей с себе подобными или мало похожими на него, но одновременно он есть нечто автономное, мало зависящее от других,  которые для него не Я, а ОНИ, т.е. не такие, как он, далекие от него, может, даже ему чуждые или враждебные; в то же время отделить себя от других, от тех, с кем ты каждоминутно общаешься, а если не общаешься, то все равно о них думаешь, очень трудно, если вообще возможно.

      Я написал много книг – не о себе, а о других. Так мне казалось прежде. Но когда перечитывал некоторые, увидел, что они все и обо мне – через других. Все они как одна громадная автобио-графия, которая то более откровенно, то прикрыто все равно говорит обо мне: о том, что мне интересно, куда я ездил, какие переживания, раздумья, выводы вызывали эти поездки, что видел сам, мало заботясь о том, как же это могли видеть другие.

       Короче говоря, отделить себя от других очень сложно, да и не всегда возможно, но пытаться это сделать надо, хотя можно предположить, что эта попытка окажется неудачной. Как и все предыдущие, когда писатель хотел рассказать о других, но все равно получалось о нем. Тем не менее я все-таки попытаюсь, а что получится, посмотрим.

       Задумал эту книгу в Сингапуре. В этом городе, как и почти во всех иных, о которых уже рассказывал и еще буду рассказывать, я уже бывал, порой по 3-4 раза. Сейчас для меня тут нового уже нет, хотя как сказать. Когда прилетал сюда впервые, естественно, что много внимания уделял внешности этих мест, истории, романтическим обстоятельствам. Постараюсь не повторяться, но полностью мне это вряд ли удастся.

       В общем, больше буду говорить не о себе, а о других, о тех, кто для меня ОНИ, а не Я. Они – это разные явления. Это, конечно, мои пациенты – куда же от них деться врачу. Это и некоторые обстоятельства, которые прошли мимо меня, когда здесь уже бывал, или тогда не происходили либо были мною не замечены. Они – это и многое другое, которое зачастую не заметишь и не обозначишь.

       Каждый человек, особенно творческий, по своей природе одинок – по себе сужу, такой я и во всех  своих книгах. Конечно, есть хорошие знакомые,  кого-то ты даже зовешь друзьями, но они живут своей жизнью, и она тебе малоинтересна. Фактически весь мир для тебя состоит из двух неравных частей: ты и все другие, ты и они. Эти другие тоже все разные: одни ближе, другие дальше от тебя, у каждого свое, часто тебе недоступное.

       Летом 1984-го я пребывал в Боржоми в Доме творчества композиторов (или рядом с Боржоми – забыл уже). Со многими музыкантами подружился, мы часто перезванивались, иногда встречались. Жена одного из них мне сказала: муж нелюдим, одинок, а тут благодаря вам стал улыбаться и перестал орать на меня. Ему не с кем словом перемолвиться, а с вами вдруг стал разговорчивым. Вы, наверное, хороший психотерапевт.

       Когда Грузия сошла с ума на зверином национализме, стала поливать Россию, которая ее выкормила, отрывая от себя, сей нелюдим ударился в ненависть к нам, хотя продолжал жить за счет российских гонораров. На митингах, правда, не выступал из-за отсутствия малейших способностей к речам, но антирусские заявления подписывал регулярно. Когда такое делали прибалты, включая живущих с ними русских, это считалось вроде бы нормальным: они убивали наших, поддерживали Гитлера, с оружием сражались с Красной Армией. Но грузины!

       Все они быстро стали для меня не просто другими, а чужими, враждебными, я сразу же прекратил с ними общение. По сей день.

       Кто-то скажет, что грузины грузинам рознь, треть населения Грузии переселилось к нам. Может, это и верно, но не слышал, чтобы хотя бы один грузин, неважно где живет – в Тбилиси, Москве или Нью Йорке - выступил против антироссийского бреда грузин- не только интеллигенции, когда-то мне родной, а сейчас чужой и неинтересной.

       В Сингапуре, как и почти во всех городах ЮВА, есть свои национальные кварталы: китайский, индийский, голландский… Есть похожие, кстати, и в Москве, не говоря о Нью Йорке или Лондоне.   В Москве, например, пространство между станциями метро Чистые пруды и Лубянка издавна считалось французским, хотя нынче мало кто об этом знает. 19 февраля 1861 года – в тот день, когда в России отменили крепостное право – тут была открыта первая в России французская школа. В 1874-ом для нее построили специальное здание, тогда училось 200-300 учеников – детей сотрудников французских учреждений в Первопрестольной. После 1917 года школу закрыли, в ее помещении были другие учреждения; в 1956-ом опять открыли, но учащихся было очень мало: в 1961-ом, например, всего 15 человек.

       В 1997-ом правительства России и Франции подписали договор об учреждении в Москве большой полноценной школы под управлением Франции. 20 января 2005 года она была открыта и сразу же получила имя Александра Дюма, связывающего наши обе страны. Сейчас в ней учатся чуть более одной тысячи детей – почти все французы.

       Как президент Российского общества друзей Александра Дюма я, естественно, заинтересовался этим лицеем – из-за Дюма. Теперь мы с ним дружим.  Их счастье, что  они не имеют касательства к московским чиновникам. Занимаются в школе по французским программам.

       Во Франции почти все лицеи носят имя какого-нибудь знаменитого человека. Наверняка есть и лицеи им. А. Дюма, но где они, не знаю. Сколько не спрашивал, мне никто ничего конкретного сказать не мог. Но то, что такой лицей Франция открыла именно в Москве, очень символично и справедливо: уж кто-то, а автор «Трех мушкетеров» сделал для сближения наших народов куда больше, нежели большинство других деятелей русской и французской культур.

       Для кого-то Александр Дюма чужой, не свой, иностранный. Я  занимаюсь его жизнью и творчеством лет 35-40; ясное дело, что сроднился с ним, он часть моей биографии, как и его родная Франция.

       Все мои книги это исследование самого себя, даже когда говорю о других, ведь от себя не уйдешь. Кто ж лучше может разобраться сам в себе, если не сам автор.

       Писать о себе всегда нескромно, в этом смысле все писатели – люди нескромные, хотя нескромность нескромности рознь. Это у истериков нескромность патологическая, все только о себе  и все ради самолюбования и самовозвеличивания. Ну а в этом меня не обвинишь ни за что.

       Считается, что евреи – нация медиков, литераторов, юристов и финансистов. Поэтому можно было бы предположить, что в Израиле должно быть полным-полно медиков-литераторов – это вопрос меня как председателя Российского общества медиков-литераторов волновал. Но обнаружил я всего двух лиц, коих можно было бы зачислить в наше Общество. Один давно скон-чавшийся и потому не мог стать нашим членом. Это Шауль Черняховский (1875-1943). Он родился в Крыму в крестьянской семье, в 1899-ом уехал в Гейдельберг учиться на врача. Потом переместился в Швейцарию, получил диплом доктора медицины Лозанского университета, вернулся на Украину, работал сельским врачом. В 1922-ом уехал в Берлин, а с 1931-го стал  школьным врачом в Тель-Авиве. Был председателем Союза писателей Палестины. Прославился как переводчик и оригинальный поэт. Внешне Черняховский выглядел как настоящий врач-профессор.

       А вот второй из обнаруженных мною медиков-литераторов, наш современник. Речь идет о Михаиле Генделеве. Он родился в 1950-ом в Ленинграде, там же окончил мединститут, с 1977 года живет в Израиле. Выпустил много литературных сборников.

       Израиль – маленькая страна и потому медиков-литераторов соответственно мало. А в России, США, Франции и в других больших странах их значительно больше – пропорционально на-селению.

       Вообще, евреи Израиля и вне его во многом разные люди – не только в России. Израильтяне не стесняются своего еврейства; даже если  у тебя малая толика еврейской крови, ты будешь с гор-достью это подчеркивать. Израильтяне – народ гордый, несгибаемый, хотя свои власовцы среди них, к сожалению, тоже встречаются, но редко. Всем надоело воевать с арабами, все хотят мира, но не любой ценой. Израильтяне переживают, что мира еще долго не будет, как бы европейцы и североамериканцы не давили на Израиль, не выкармливали арабских бандитов, не науськивали их на еврейское государство. Какие бы распри не существовали между самими израильтянами, они ни в какое сравнение не идут с расхождениями среди палестинцев, ненавидящих друг друга.

       Фактически палестинцы уже создали два государства: в Газе и на Западном берегу. И сразу же принялись убивать друг друга. С кем израильтянам вести переговоры и нужны ли они вообще? Пусть палестинцы сражаются друг с другом и ставят Израилю невыполнимые условия, пусть строят хоть десять государств, Израиль   должен не обращать на них внимание и идти своей доро-гой. Несмотря на ненависть Европы да и всего мира.

      У каждого свой путь, пятерочники не должны равняться на двоечников, пусть отстающие догоняют быстроходов, а не требуют от нормально идущих плестись со скоростью черепахи.

       Вот что такое разный цивилизационный возраст. Израиль живет в  XXI веке, а его соседи еще не преодолели ХХ столетие. Это не расизм, не фашизм, а констатация того, что видно любому, кто способен здраво смотреть на действительность.

       Россия же живет среди таких же, как она: кто-то чуть ушел вперед, кто-то чуть задержался. Двадцать лет ее так называемой независимости не дали народу ни уверенности в себе, ни ощу-щения справедливости и достойности своей жизни, ни благо-состояния – по всем показателям народ живет много хуже, нежели в самые тяжелые периоды социализма. Главное – он потерял веру в свой путь, не имеет цели, не уважает государство, хотя и временно, но существующее на территории России. Ну а когда нет цели, нет уважения, нет собственного достоинства, тут добра не жди: водка, наркотики, хулиганство, преступность… И весь мир это они, а не мы.

ОТКРЫВАЯ ГЛАЗА

       На мир можно смотреть по-разному: сквозь розовые или закопченные очки, одним глазом или щурясь, еще как-нибудь. Потому степень объективности будет разная. Тем более ежели станем глядеть не сами, а основываясь на взглядах других.

       Что такое, например, художественная литература? Да ничего особенного: молодая ушла от старого к молодому, Лев Толстой…..

ЧЕРНЫЕ МЫСЛИ СО СВЕТЛОЙ НАДЕЖДОЙ

       Вся наша жизнь это превращение других, чужих, несвоих в своих, в близких, в часть твоей жизни. Тут человек руководствуется профессией, образом жизни, индивидуальными склоннос-тями. Сколько раз приехав в чужую страну, вначале воспринимал ее жителей как совершенно чужих и даже опасных, а уезжая видел в них чуть ли не друзей. Конечно, как ты к людям относишься, так и они к тебе. Если твое сердце раскрыто, то и их. Если ты лицемеришь, таишь дурное и ждешь-не дождешься как бы исподтишка наброситься на кого-то, то все равно такие настроения будут раскрыты и ты получишь отпор.

       Для меня почти все чужие вскоре становились своими. Потому все страны, в коих побывал, после возвращения казались родными. Даже Йемен, где под крики Аллах акбар! меня обворовали, уволокли фотоаппарат с тысячью или даже больше уникальных фото, это я не могу забыть и простить. Йемен – единственная страна, к которой отношусь плохо, но все равно и она не чужая.

       Вот так и мир переходит из чужого в свой, из враждебного в братский, их становится меньше, а своих больше.

       В Ливии ко мне относились лучше некуда. Народ мне там очень нравился. Отношение властей к нему тем более. Там существует реальная социальная справедливость – несмотря на чудачества правителей. Когда Запад напал на Ливию, чтобы посадить угодное либералам правительство, я всецело был на стороне законных властей, ведь любые другие будут делать для трудящихся меньше, чем они. Ну разрешат порнографию, бордели и ложь СМИ, такое там, конечно, надо немногим да и вообще людям, редко пересекающимся с совестью. Такая свобода мила единицам, в основном извращенным натурам. Медикам же, учителям и другим трудящимся та свобода, о которой мечтают журналисты и писатели, и сто лет не нужна: трудящиеся в массе своей презирают ложь и сами в этом мало замечены. Пишущая же братия без вранья дня не проживет, потому она так яростно выступала против социализма и всячески навязывала советскому  народу низкопоклонство перед западной демократией, которую наш народ справедливо именует дерьмократией. Ради того, чтобы одной тысяче писак дали возможность врать и издеваться над цивилизацией, обрекать миллионы трудящихся на полуголодное существование – кощунство и мерзость.

       Мальчик учится в обычной школе, но в коррекционном классе для детей с речевыми нарушениями. Раньше такие классы были образцово-показательными, а теперь стали хуже некуда: зарплата у педагогов нищенская, почти все подрабатывают уборщицами, моют школьные туалеты, уважение учеников к таким педагогам на нуле. Оттого дисциплины никакой, во всем сплошное хамство и вседозволенность.

       Учителей не называют по имени-отчеству, а только на ты. Когда педагог заходит в класс и начинает урок, никто не встает. Если учительница сделала замечание, какой-нибудь урод, который и говорить правильно не способен, орет, что даст учителю пинка или пожалуется директору. А за жалобы выгоняют из школы – не хулигана-ученика, а учителя. Буржуи России хотят в 2011 году сократить 200 тыс. учителей, куда им, несчастным, идти? Здесь хоть гроши получают, а станут безработными, ничего не заработают. И никуда их не возьмут. Даже в проститутки.

       Когда в классе такие отношения, то ни одному учащемуся лучше не станет, болезнь пойдет еще дальше, никто его лечить не будет – противно.

       Вот эти мне чужие, от них держусь подальше, помогать им никогда не буду. А учителя, притесняемые капиталистической Россией, мои, свои, мы из одного теста, нам одинаково плохо, нас унижают и вытесняют на обочину жизни. Я с ними полностью солидарен, хотя формально мне их беды не достаются, но я за них страдаю.

       Разрушение СССР своими власовцами высокодуховный русский народ принял  напле-вательски-равнодушно. 20 лет он проедал советское наследство, а когда оно кончилось,  он и сейчас не очень-то оторопел: мол, прорвемся, выкрутимся. Но он стал все чаще осознавать, что здравоохранение и образование стало платным, всем заправляют попы, чиновники безжалостно высасывают из России все соки. Потихоньку он сопротивляется своими традиционными способами: ленью, пьянством, разгильдяйством. В рамках социализма с этими свойствами нашего народа еще можно было сопротивляться с помощью тюрем, парткомовских проработок, обращений к совести, а при капитализме в России такое невозможно, ведь население деморализовано, о совести забыто, в качестве образцов навязывают нам бандитов, биржевиков, гомиков, упавшую ниже плинтуса «нравственность» шоу-бизнеса. Вот и расплачиваемся мы теперь за 20 лет капиталистического пути. А продлится он дольше, утрат будет больше – пока народ не воспрянет и не напомнит буржуям, что новый 1937-й не за горами.

       Иными словами, нынешнюю Россию спасет только революция. Чем более жестокой она будет, тем лучше станет народу. Все иное уже перепробовали, а толку мало.

       Первая моя книга «Ребенку нужна родительская любовь» вышла в 1984-ом, с тех пор выпустил приблизительно 95 книг, т.е. издаюсь уже 27 лет, примерно по 3-4 книги каждый год. Жюль Верн за 43 года творческой деятельности опубликовал 63 романа и два сборника рассказов, итого за 43 года вышло 65 книг, т.е. 1,5 ежегодно. Александр Дюма за 45 лет писательства выпустил 460 книг, т.е. больше 10 книг в год. А. Дюма покровительствовал Жюлю Верну, ему нравился этот трудолюбивый, скромный, многознающий литератор. Имя Верна Жюль, но его всегда пишут как Жюль Верн, а Дюма, только как Дюма.

       Автор «Трех мушкетеров» порекомендовал книги Жюля Верна о приключениях и путе-шествиях, особенно для молодежи, своему издателю. Этцель и его сын, продолживший дело отца, стали добрыми ангелами писателя. И Дюма, и Жюль Верн – два самых любимых автора молодежи ХХ века – дни и ночи работали,  обоих можно назвать першеронами, т.е. ломовыми лошадьми, которые если и отдыхали, то только в своей упряжке. Жюлю Верну было уже 40 лет, когда вышел первый его роман, принесший ему бессмертие – «Дети капитана Гранта». Моя же первая книга опубликована  в 45. Жюль Верн прожил 77 лет, Дюма – 68.  Я еще живу и темп моей литературной деятельности не снижается. Жюль Верн никогда не путешествовал, все брал из чужих книг, он обладал большой проницательностью и начитанностью, потому его книги будили воображение, показывая, что может случиться потом. Часто случалось, но, конечно, далеко не всегда, как предсказывал писатель: точно прогнозируют лишь в романах, а не на деле.

       Если Жюль Верн обращен в будущее, то Дюма в прошлое: он исторический романист, тут легче не ошибиться. Верн – научный реалист, хотя и фантазер. Дюма редко писал неверно, хотя и не был так начитан, как его младший собрат.

       Дюма много ездил по Европе и Северной Африке, почти 9 месяцев находился у нас. Я же объездил все континенты, кроме Австралии и Антарктиды, посетил больше стран, чем выпустил книг.

       Жанры Жюля Верна и Дюма строго определены, да и тема-тика тоже. У меня же все перемешано, строго сказать о жанре моих книг невозможно. Почти во всех говорится о психиатрии и часто на фоне поездок по тем или иным странам. Технику я никогда не описывал в отличие от Жюля Верна, истории касаюсь лишь тогда, когда надо проиллюстрировать какие-то психиатрические сюжеты.

       Я ни в коем случае не романист, не художественный писатель, фантазий в моих книгах кот наплакал, если они есть вообще. Я считаю, что их нет и в помине.

       Мои книги обращены к любознательным людям, но не к поклонникам сочинений, т.е. художественных выдумок. В этом смысле из всей художественной литературы нашей планеты  мне ближе всех Дюма и Верн, хотя читал далеко не все их книги. Они для меня мои, а не они. Достоевский –  же он, а не я. Он очень далек от меня и уже многие годы совершенно неинтересен; история болезни душевнонездоровых, которые я пишу, мне кажутся куда более близкими к реальности, чем репортажи  Достоевского о жизни истеричек, эпилептиков и прочих они.

       Жюль Верн и Дюма писали по заказу издателей, ведь они были профессиональными выдумщиками и жили за счет этого. Меня содержит психиатрия, мне никто никогда ничего не заказы-вал, все я пишу по велению собственного разума и душевных потребностей. Надо мной нет редакторов и цензоров, которые могли бы улучшить тексты. На корректоров нет денег, да и мода на них прошла, потому в моих книгах не нечасто, но встречаются опечатки – впрочем, не меняющие смысл.

       Эту книгу хотел написать о других, чужих, опасных, с которыми надо быть бдительными. Но таких для меня оказалось не так  много. Те, кто идут не в ногу с цивилизацией, мне враждебны. А  всякие поклонники пещерных представлений о мире, само собой, противны, я их презираю и страдаю оттого, что мой народ их слушает больше, чем ученых. Народ все больше опускается в первобытные догадки о мире, ему негде получать систематизированные и полноценные знания, вот и остается верить во всякую чепуху. Народ превращается в доверчивых дошколят, которые верят всему, чему угодно. Главное, чтобы не надо было задумываться, напрягаться, читать, думать, спорить, а такое возможно, ежели игнорировать достижения науки и зовы здравого смысла.

       Понятно, что в биологическом смысле своих у меня становится все больше, а в идеоло-гическом все наоборот: Россия 2011 года это страна, погруженная в Средневековье, ее нынешний уровень это даже не 1913 год, а чуть ли не допетровское время с тогдашними дикими суевериями, повсеместными предрассудками, презрением населения к собственному государству, с ненавистью чиновников к народу. Какое несчастье, что дожил до такой кошмарной эпохи!

       Но в истории ничего не стоит на месте, все меняется. И нынешние беды России когда-то уменьшатся и, дай Бог, пройдут. Правда, могут появиться другие – похлеще нынешних. Но и к ним кто-то привыкает, а кто-то станет с ними бороться. Жаль, что  уже не я.  

       Душевные отклонения – и не только – могут проявляться днем и ночью. У женщин в силу их эмоциональности ночью чаще. В виде жутких переживаний, ночных кошмаров и пр. Раньше психиатры с поэтическими наклонностями говорили, что все, что происходит во сне – самая жгучая тайна. Особенно у женщин. Красиво сказано,  но бездоказательно. Сейчас над Россией опустилась ночь. Капиталистическая. Мирного выхода из этого нет.

       Буржуи для меня всегда они, своими они – как класс, а не по отдельности, не станут никогда.

      Животное происхождение человека дает о себе знать на каждом шагу; в детстве и молодости пока не сформировались суровым воспитанием моральные принципы, больше, потом поменьше – у воспитанных, а у невоспитанных всегда. Потому даже воспитанным людям трудно постоянно удерживаться на высоте, т.е. не врать, не воровать, не предавать, не развратничать, не доносить, не делать большие и малые подлости.  Потому о большинстве известных людей лучше не читать, ибо быстро в них разочаруешься, уж больно мелкими, суетными, противными они кажутся. Это, конечно, не скажешь о Чехова или Дюма – те всегда были на высоте.

       В молодые годы я зачитывался книжками Джорджа Оруэлла (1903-1950) «Скотный двор» (1945) и «1984» (1949). Они казались мне тогда очень талантливыми протестами против всесокрушающего тоталитаризма, который вот-вот вроде бы должен был установиться если не на всей планете, то в СССР уж точно. Оруэлл – полуиндиец–полуангличанин, долго жил в Индии, где, кстати, и родился. Он участвовал в Испанской войне, был ярым коммунистом, потом предал своих товарищей и пошел в услужение к буржуям. Либералы говорили о нем, как о прозревшем, вставшим на путь истины, наконец-то понявшим, как плохо ограничивать человека, мешать его свободе самовыражения. Поскольку у нас либералы не были у власти и нам было неизвестно, какую политику они будут вести (это сейчас стало понятно), то к их мнению и я прислушивался.

       Прошли десятилетия. 1984-й давно прошел. Что же сбылось из пророчеств  Оруэлла? Да ничего, вообще ничего. Но словечки из его книг и саму оруэлловскую мифологию используют публицисты, они говорят о тоталитаризме оруэлловского типа, словно он где-то был.

       Жизнь идет вперед. Всегда появляются новые документы, иногда поддельные, но чаще нефальшивые. Вот и сейчас стало известно, что Оруэлл был стукачом: по собственной  инициативе составил список из 135 журналистов и писателей, сочувствующих коммунистам, и отдал его британским полицаям. Я и раньше чувствовал, что от такого ренегата, как он, можно все ожидать, но что он опустится до доносчика, не предполагал. А зря: предатель он во всем предатель.

       Труднее всего удержаться на нравственной высоте людям художественных профессий, особенно пишущим, ведь в основе их работы  выдумка, воображение, сочинительство, где же найти грань между бездумным развлекательством и клеветой? Эти люди предпочитают клевету. Особенно они изощрялись после смерти Сталина, уж так поливали социальную справедливость, что вызвали к ней у миллионов отвращение, опозорили социализм, к 1991-ому наш народ созрел для предательства, а в следующем по собственной отказался от бесплатного образования, здравоохранения, спокойной жизни и пр.

       А что получили эти враги социализма? Некоторые миллионы, большинство нищету, этим так и надо: имели язык без костей,  кричали черт знает что, приписывали реальным людям свои пороки, вот и доигрались.

       Сталиноненавистники любят цитировать якобы Великого Кормчего – «Нет человека – нет проблемы»; «Неважно, кто голо-сует, важно, как считают» и пр. Где, в каких произведениях Ста-лина встречаются такие выражения? Да нигде: их сочинил А.Н. Рыбаков в своем пасквиле «Дети Арбата» и приписал их Сталину. Вот так вот и развивается художественная литература. Что в Англии, что в России. Вранье оно и есть вранье.

       Люди более твердых, земных, практических профессий – врачи, педагоги, музейные работники и д. - более нравственны, дольше удерживаются на моральных вершинах, хотя подлая жизнь и их может опустить. К счастью, на время. Из наших редко вырастали стукачи и анонимщики.

       Сейчас Россией правят они, чужие, несвои, опасные, это захватчики, оккупанты, это враги. Потому народу так плохо. Будет ли лучше? Конечно, ведь хуже, чем есть, быть не может. Потому надежда на свет в конце туннеля обязательно появится. Только когда? Кто нас освободит от гнета русских капиталистов?

       Глядя на то, что творится в капиталистической России, светлые мысли придти не могут, однако человек не живет лишь черными, иначе можно спятить. Потому и я инстинктивно на-деюсь на лучшее, хотя и не очень-то верю в него.        

*                     *

*

С О Д Е Р Ж А Н И Е